для тех, кто слушает стихи Ярослав Сейферт:

Дом искусств

Стерег я плохо листья на деревьях,
снег на карнизе,
          воду под плотиной.
Я стар, как фонари
на Карловом мосту.
И мне бывает страшно иногда.

Увижу ли я завтра, как обычно,
растрепанных студенток из АМИ
на лестнице Дома искусств
- должна начаться Пражская весна
и до того, как отворятся двери –
я лучше отведу от них глаза
и стану смотреть в землю.

Смешно бывает видеть юных женщин,
когда иные спешно тянут ткань
          своих коротких юбок,
чтоб прикрыть коленки,
и счастливы при этом откровенно.

Что бы сказал в подобные минуты
          автор Искусства фуги
в своем нарядном шелковом жакете
и в сером парике,
когда б спешил от набережной
к главному подъезду!

Возможно, вспоминая Магдалену,
он девушек вообще бы не увидел.

А Моцарт?

Это можно сказать точно:
он улыбнулся бы,
и к месту своему спеша,
он сочинил бы танец.
..^..   






Рельеф для тимпана


  Стакан вина, когда что-то болит,
и поданная ласково рука
зачастую действеннее в своей эйфории,
чем лекарство, бинты и перуанский бальзам.
Как-то утром я постучался
в дверь мастерской
          скульптора Карла Дворжака.

Сядь и налей,
          я через миг закончу.
И скульптор, молча, продолжал ваять
обнаженную.

Соскальзывал по мокрой глине стек
вниз от узла волос
к небольшой выемке меж лопатками,
куда стекается спокойный свет, и дальше
волнообразною поверхностью спины
к тесным объятьям талии,
соединяющейся с ямкой живота.
А крепкое бедро ведет от живота
к любовной буре.
Скульптор трогал то тут, то там
мокрую глину,
как будто обжигал об нее пальцы.
И, наконец, обвел работу взглядом.

Я налил три стакана.
Третий – натурщице,
одевающейся за ширмой
с переброшенным через нее
дождевиком.

Работая над рельефом
для Святовитского двора,
он был уже тяжко болен.
Но чем меньше ему оставалось жить,
тем более он торопился
этот рельеф закончить.

Вот-вот, представлялось нам,
скульптор сможет услышать
скрип ворот на третьем подворье,
когда станут крепить тимпан,
но паузы меж инъекциями
катастрофически сокращались.

С месяца до недели,
с недели – на один день,
и когда захотелось мне  увидеть его работающим,
в полуоткрытую дверь
я уже не вошел.
..^..   


















Холм Венеры

Ах да, любовь!
          Но приятель тотчас заметил,
что не мешало б к любви
еще и немного распутства,
чтоб придать возбуждающих красок
и отпугнуть обыденность,
с тем, чтоб любовь впоследствии
избегала приобретения
цвета линялых штанин,
стиранных многократно.

Впрочем, редко можно узнать,
о чем размышляют женщины.
От тебя ускользают их мысли,
как от маленьких птичек человеческий голос,
когда коготками они сжимают телефонные провода.

Женщины и с глазами закрытыми
могут свободно прочесть,
          написанное на устах,
которые плотно сжаты.
Такие есть тайны на свете!

Но, по-видимому, излишне подл
этот наш мир,
который мы унаследовали.
          А был ли он прежде лучше?
Блуждаем безрадостно изо дня в день
и томительно ждем грядущего.

Но завтра здесь уже было,
          когда тут не было нас,
потому что ходим кругами,
тогда как печаль с отчаянием
наступает на головы нам.

Доныне еще слышен грохот войн
и мостят людскими костями
мрачный путь к миру, которого
          нам никогда не видать.

Но подумаем лучше о женщинах,
          Об укрощающих молнии,
но способных только развешивать
темные огоньки,
о тех, кто цепляет за пояс
колчан, полный колкой нежности,
и разум тогда работает
с совершенною бесполезностью.

И они улыбаются этому,
слушая при свечах вечером
горестные мольбы.
Может быть, и сама надежда улыбается так же,
и человек, понимаете ли, выдержит потом все.
И смерть!
          Впрочем, потом тишина.
..^..   

всё в исп.  В. Луцкера